Ларе-и-т`аэ - Элеонора Раткевич

Сравнение вкусного жаркого с неаппетитной дипломатией Лерметта позабавило.

– Я не понял – ты мой советник или мой повар? – с усталым ехидством поинтересовался король.

– Кто – я? – фыркнул гном. – Нет уж. Только не я. Из нас двоих, Лериме, мастер заваривать кашу именно ты.

Лерметт тоже фыркнул, только чуть потише. Поделом тебе, твое величество. Тоже вздумал – с гномом в ехидстве состязаться. Что бы гном ни взялся делать, он это делает педантично и добросовестно. И если гном взялся ехидничать, никакому королю его не переязвить… хоть бы и почетному доктору наук. Сноровка не та.

– Боюсь, моя каша давно и безнадежно подгорела, – вздохнул Лерметт. – Как еще и котел отскребать, непонятно.

– Ну что ты, – улыбнулся Илмерран. – Она еще даже не закипела.

– Помилуй Боги! – искренне ужаснулся Лерметт. – Если сейчас, потвоему, не закипело… каким же будет это варево, когда закипит?

– Там увидим, – спокойно отозвался гном.

Лерметт снова вздохнул. До сих пор он всегда досадовал на подобные перерывы как на помеху, а сегодня обрадовался обеду, как долгожданной передышке. Подобных переговоров ему не приходилось вести еще ни разу. Всегда – всегда! – есть место отступлению, компромиссу, сделке… всегда – но не теперь. Уж такова сущность дипломатии – чтобы хоть в чемто согласились с тобой, чемто должен поступиться и ты сам. Для Лерметта это смертельно опасное равновесие между чужими и своими уступками никогда не было чемто сложным. Он, как никто, умел уступать без ущерба и настаивать без насилия. Отдавать и принимать, настаивать и отступать, отстранять несовместимое – и наконец слить две правды, свою и чужую, словно воду с вином, в единую круговую чашу… ничего похожего на то, что ему приходится делать сейчас. Как, ну как должно проводить переговоры, на которых нельзя сделать ни единой, даже самой маленькой уступки – потому что она прольется в общую чашу не водой, а отравой!

Когда короли, отобедав, вернулись в залу совета, Лерметт с первого же взгляда мог сказать, кто доставит ему наибольшее число неприятностей. С утра его едва не свели с ума Эвелль и Аккарф – сколько ни убеждал их Лерметт, что сток Линта понизится ненамного и ненадолго, они не желали верить ни уговорам, ни расчетам… тутто Лерметт и пожалел, что госпожа Мерани Алмеррайде уехала восвояси в Арамейль и магов своих с собой прихватила. Вот когда бы пригодились всеми признанные магиэксперты, магипосредники! Как он мог так опрометчиво отпустить госпожу Мерани… хотя, если Илмерран удался в бабушку пусть даже и в малости, пытаться навязать ей свое королевское хотение бесполезно: все равно поступит посвоему. Да и можно ли требовать, чтобы ректор Арамейльского университета сидела безвылазно в Найлиссе, занимаясь чужими делами вместо собственных – а их у ректора ничуть не меньше, чем у любого короля! И можно ли требовать, чтобы хоть ктото занялся твоими делами вместо тебя – стыдись, Лерметт, тебе ли такое в голову пришло? Когда это ты переваливал свою ношу на чужие плечи?

Ничего не получается, с мимолетным отчаянием подумал Лерметт, глядя на занимающих свои места королей. С любым из них договориться с глазу на глаз невелико искусство – а ты попробуй справиться со всеми разом! Для этого они должны хоть в чемто договориться между собой… что почти немыслимо. Слишком уж у них интересы разные. Я потому и не могу с ними справиться, что все они тянут каждый в свою сторону, все пытаются выгадать свой частный интерес – а время меж тем уходит, уходит непоправимо… и если они не сумеют сговориться, то и мне с ними не сладить – а тогда не останется места ни для каких частных интересов, неужто они не понимают… хотя, наверное, всетаки понимают, вот только привычка сильнее надобности… привычка, она и вообще сильнее всего… вот он и привык, что дипломатия ему дается с легкостью. Он привык к удаче, и даже слишком. Что ж, теперь приходится расплачиваться. Сегодняшнее утро стоило ему немыслимых трудов – а эти послеполуденные часы достанутся и того дороже. Ведь с утра запевалами в хоре протестующих голосов были Аккарф и Эвелль, люди хотя и упрямые, но способные мыслить здраво – а сейчас заводилой окажется Иргитер. Эк его распирает от нетерпения – едва рот может удержать закрытым… а ведь с утра его почти и не слышно было… интересно, что за идея его осенила столь внезапно?

Иргитер расправил плечи и самодовольно улыбнулся. Так и есть. Едва только Илмерран произнесет: «Начинаем», – и этот неисправимый склочник ринется в бой.

– Начинаем, – произнес Илмерран, и король Риэрна старательно приосанился.

Как же он мне надоел, подумал Лерметт, украдкой глядя на Иргитера изпод полуопущенных ресниц. Боги пресветлые и претемные… и превсякие… как же он мне надоел! Изо дня в день этот мерзавец с тупым упрямством злобного идиота охотится на малейшие крохи здравомыслия и согласия, которые могли бы хоть както помочь нам договориться – да притом же выражение лица у него такое, будто эта сволочь и есть хозяин жизни, а он же в жизни ничего не понимает… и главное – он не понимает, что у жизни нет и не может быть хозяев.

– Я не понимаю, о чем мы тут спорим, – брезгливо оттопырив нижнюю губу, процедил Иргитер. – Ведь всякому ясно, что эта затея совершенно бессмысленна.

Одно счастье, что сегодня мы совещаемся без Арьена, мелькнуло у Лерметта в голове. Эльфы и вообще славятся чем угодно, только не сдержанностью и терпением – а уж Арьен и вовсе вспыхивает по любому поводу, словно сухая береста. Конечно, за минувший год он на удивление неплохо научился держать себя в руках – но от выходок Иргитера даже и у каменной статуи терпение лопнет.

– Вот как? – спокойно поинтересовался Лерметт. – Отчего же?

– Да оттого, что одними магами такая затея не обойдется, – драматически возгласил Иргитер. Вид у него был такой гордый, словно он только что – причем единственный из всех – осознал сей неоспоримый факт. Нуну. Что же ты всетаки затеваешь…

– Конечно, – подтвердил Лерметт. – Как раз я назвал бы бессмысленным такой план, который предусматривал бы одних только магов. Но раз уж мы собираемся присоединить к магии работу человеческих рук…

– Вот именно! – бурно возликовал Иргитер. – Работников!

– Безусловно, – кивнул Сейгден, явно пытаясь понять, к чему тот клонит.

– А ведь их же кормить надо! – триумфально возопил Иргитер.

– Мы никогда и не предполагали, что кормить их не надо, – очень вежливо произнес Эвелль; в глазах его блестели колючие смешинки.

Само собой – а вот Иргитеру, похоже, эта светлая мысль пришла в голову едва ли не впервые. Не иначе, сытный обед надоумил. Ладно же. Поглядим, чего ты добиваешься.